Нардосмия холодная

Нардосмия холодная

Многие полагают, что травы-первоцветы — обязательно маленькие растения, ладонью накрыть можно — как фиалку или гусиный лук. Однако нардосмия опровергает это ходячее представление. Вот первоцвет-гигант! Трава воистину богатырская. Сравниться с нею по мощи могут немногие растения — разве что княжник или борец; но они еще и на вершок не показались из земли, а нардосмия уже цветет в полную силу.

Это растение редчайшее из редчайших. Огромные, прихотливо прорезанные листья кажутся живыми гиперболами. Все тут является как бы преувеличенным, нарочито укрупненным. Даже хвощи потерялись рядом с зелеными Гулливерами, хотя ведь и были им почти по самые плечи. В конце концов, не столь высотой поражает нардосмия, сколько царственным величием: в ее манере держаться есть отстраненность, даже пренебрежение всем окружающим. Она словно не замечает никого вокруг себя, и растения явно остерегаются подходить к ней — разве хвощи изредка встревают между рослыми травами.

Нардосмия словно бросает вызов времени. Это ж надо — выгнать в такую рань цветочную стрелку! И зацвести в полную силу, со всей душевной щедростью. Не только в пространстве, но и во времени держится нардосмия особняком. Она как бы уходит от соглядатаев — будь то люди или растения. Потому ли и цветет так рано, что не хочет быть замеченной?

Давайте вглядимся в поселения нардосмии. Растения держатся как бы стаей — воспринимаются не отдельно, а в совокупности. Чувствуется: это одно целое, корневые связи здесь прочны и надежны. У нардосмии крепкие стебли — зеленовато-лиловые, они имеют отчетливо конусовидную форму. До чего же кряжистые и ухватистые! Есть в них некая нарочитая грубоватость, изобличающая на деле тонкий вкус; это лапидарный стиль — подробная-детализация здесь была бы излишней.

По стеблю идут чешуйчатые листья, у низших края явно подморожены. Это понятно: по утрам земля вокруг цветущей нардосмии превращается в ледяной панцирь. Не потому ли стебель такой комлеватый? Словно отталкивает от растения наледь. А внутри он полый — так легче удержать дневное тепло, обособив его от окружающего пространства.

Наверху стебель словно взрывается. Больше двадцати цветочных корзинок вспыхивают бело-розовым фейерверком. Зрелище это волнующее, праздничное. Тугая взрывчатая сила так и рвется из стебля, находя выход в этом салюто-подобном цветении.

У многих растений листья имеют двоякую форму. Между цветоносными стеблями нардосмии — иногда довольно далеко от них — поднимаются на черешках маленькие узорные листья. Кажется, что они существуют отдельно от цветущих растений — их даже легко принять за совершенно другой вид. Но эти махонькие листья тоже принадлежат нардосмии. Так они не похожи на стеблевые чешуи, поднимающиеся но спирали вдоль цветоноса. У чешуйчатых листьев нет черешков; их форма проста — это треугольные зеленые язычки. А вот у черешковых листьев края причудливо изрезаны: сложнейшая гармония всех этих впадинок и выступов живо напоминает стиль рококо.

Выходит, что нардосмия не хочет оставаться в рамках одного канона. Владея строгим языком лапидарных форм, она умеет выводить и удивительно капризные, вычурные линии. Вообще в этом растении есть некая раздвоенность — ведь оно живет как бы в два этапа: вначале цветет и плодоносит; потом высоко поднимает свои изысканно причудливые крупные листья. Два этапа — две формы, причем эти формы очень отличны друг от друга. Невольно возникает параллель с метаморфозом насекомых: те тоже могут существовать в разных ипостасях — и по одной из них никак не предскажешь облик другой. Нардосмия весной и нардосмия летом — это как бы два разных растения. Но все же их надо воспринимать в единстве — тогда полнее раскроется парадоксальная красота растения.

Нардосмия принадлежит к семейству сложноцветных. Первый признак этого славного клана растений: цветы собраны в плотно спаянное соцветье — оно само по себе часто, выглядит как цветок. Такова, например, ромашка. Или — василек, маргаритка. Изящно очерченная кисть нардосмии — это уже соцветье соцветий. Присмотревшись к отдельной корзиночке, можно заметить интересную особенность: крайние венчики крупнее остальных. Они как бы оконтуривают соцветье-корзинку, берут его в яркую приметную рамку. У других сложноцветных это разделение функций между цветами выражено еще отчетливей. Но и здесь видишь сразу: венчики на периферии играют роль оповещателей — они изо всех сил стараются сделать соцветье более заметным.

Систематически нардосмия очень близка мать-и-мачехе. Общность признаков не всегда обнаруживается в очевидной форме. Иногда эту общность мешают заметить различия в размерах, в окраске цветов. У мать-и-мачехи тоже есть чешуйчатые листья, и жизнь ее делится на два этапа — точно как у нардосмии. По-разному выкроены листовые пластины у обоих растений. Однако испод листьев нардосмии также подбит серебристым войлоком. Он совершенно такого же качества, как и у мать-и-мачехи. Так что этот свой знаменитый признак она разделяет с нардосмией. Чем пристальней сравниваешь растения, тем больше параллелей находишь между ними. Увлекает эстетика неявных сходств — учит находить глубинные связи явлений.
Оставить комментарий